ВСПОМИНАЯ ЧЕРНОБЫЛЬ...

В коллективе нашей лаборатории в одном киевском НИИ всегда была полнейшая демократия, на грани вседозволенности. Мой авторитет держался лишь на том, что любое задание из наших производственных мог сделать лучше всех. А там надо мной, завлабом, даже подтрунивали, пользуясь моим ангельским терпением и весьма либеральным чувством юмора. Но, если того требовали интересы дела,  мог выступить самым жестким диктатором: ребята, все, кончаем базар, это – приказ.

Таким образом мне пришлось поступить в на третий день Чернобыльской Катастрофы – 28 апреля 1986 года. Я успел наслушаться вражеских радиоголосов, которым верил, увы, куда больше, чем родной программе «Время»: житейский опыт научил: враги - они не врали. Я собрал сотрудников и приказал немедля написать заявления в отпуск и убраться с детьми из Киева как подальше, сам оставшись на хозяйстве с секретарем отдела, дамой приятной во всех отношениях, не обремененной семьей да детьми. 

Злые языки понесли, будто ухватился за повод остаться с ней наедине. Но, как на духу, с подчиненными никаких амурных дел никогда не имел. И не по-игроцки, и чревато. Так что я вел дела лаборатории, а секретарь мне помогала – в силу служебных обязанностей, да внеслужебных – мыла пол по три раза на дню и протирала радиоактивную пыль.

А 30-го апреля вызывают в партбюро института – будь добр, подай списки на 100 % явку коллектива на первомайскую демонстрацию. Где мы, как советские люди, должны были явочным порядком доказать огульную лживость вражеской пропаганды о ядерной опасности.

Я объяснил, что добр не буду - все сотрудники ушли в отпуск. Ну, решили в этом году приступить пораньше. Из-за непривычной в это время просто летней жары. Дескать, дальше лето будет холодным.

Меня обвинили в трусости, паникерстве. Грядущих репрессиях. Но я объяснил, дескать, ребята, хотя с вами и в одном блоке – коммунистов и беспартийных, да не член! Мне популярно объяснили, что теперь мне «ни Рыму, ни Парыжу не видать» (не подпишут характеристику), да и аттестацию на завлаба можно провести досрочно. Я популярно объяснил, дескать, до этого надо дожить. И порвал список как бесполезный – и сам не приду!

Хорошо это, или плохо, но лежа у себя дома на диване, попивая «Каберне» (уже тогда ему приписали антинуклидные свойства), любовался зеленым от страха тогдашним Генсеком КПУ Щербицким со зелены товарищи: они-то знали про 11 миллирентген в час – в тысячи раз больше нормального фона! И парились в поддетых под праздничные одежки защитных комбинезонах! Правда, спокойные за своих деток и внуков – всех отправили из Киева еще 30 апреля.

... Да простят политкорректные читатели, еще раз такой кайф в своей жизни я словил лет через 7, наблюдая, как танки пендюрили по Белому дому. Зрелище было вялое, на картинке раз в полчаса танковый выстрел вздымал бурунчик  на здании. Но дело было не в этом: я любовался, ка расстреливают эту сраную, всегда ненавистную власть. И когда, наконец, вывели позеленевших Хасбулатова, Руцкого  и  прочую заправлявшую нами шпану, я понимал – это их междусобойчик, но все же приятно было видеть, как эти мерзавцы, спокойно игравшие как на шахматной доске, жизнями миллионов, хоть раз в жизни сами стали жертвами своих же игрищ.

А уже 5 мая того же страшного чернобыльского года парторг, убывая в скоропостижный отпуск (увозил семью), меня отчитал: мерзавец, ты ВСЕ знал о реальной опасности, а нам ВСЕГО не сказал!

- Ну, плять,- отвечаю,- а чем же я занимался?

© Алик, завлаб                                                       http://v2.anekdot.ru/an/an0604/o060425.html#43