Глава 22. БОЛЬНИЧНЫЙ

«Я, наверно, возьму больничный...».
Пётр Мамонов. "Звуки Му"

Самая большая пруха в нашем отпуске в Коктебеле - нам удалось избежать болезней, общения с эскулапами и фармацевтами. Местный медицинский бизнес нами не поживился! Мы продержались в помойной яме с громким именем Коктебель все отпущенных нам Булей, мамочкой и судьбой три недели. Через жёлтую прибрежную муть я перевозил Софочку на матрасе в относительно чистое  Море, подальше от берега. Сам проплывал в маске с трубкой и ластами, на большом ходу. Потом, освоив это нехитрое снаряжение, так поступала и дщерь.

Ещё очень поберёгся с хавкой - за всё время не купил ни одного местного кушанья, разве что классную пиццу – куда лучше производства ленивых итальянцев и даже приготовляемой евреями в Бруклине. В остальном питались в столовой нашего пансионата, в проверенных ресторанчиках и кафе, а всяческие фрукты я шпарил крутым кипятком в нашем нумере, где сразу завёл могучий кипятильник.
 
Увы, какую-то заразу малая прихватила в день отъезда, когда уже надо было драпать,  фраер долго скрываться не может: небольшой кашель и поташнивало – лёгкое отравление? Может, просто переела на прощальном ужине – столько было вкусностей, не устояла, обычно она ест очень мало. Да ещё когда взвесилась на набережной, потянув 45 кг, взвопила - "Катастрофа!" и объявила на пару дней голодовку, а всю свою еду из столовой отдавала собакам и кошакам. Правда, от голода спасалась шоколадными конфетами, простодушно разбрасывая фантики.

Я их собрал и со словами "никто никому ничего не считает" подсчитал, что меньше чем за два дня объявленного строгого поста она слопала больше килограмма шоколадных конфет. Затем вместе с ней вычислил обретённые калории, включая от парочки пачек полюбившейся пиццы и 5-6 пачек мороженого. В итоге калорийность шоколада, пиццы и мороженого оказалось в пять раз больше, нежели она получала из постной столовской трапезы. Затем подсчитал расход калорий на  её бешеную активность. Расход превысил приход и по моим выкладкам она должна была похудеть примерно на кило. Так оно и случилось!

А столь верная методика баланса калорий досталась мне в наследство от Валерия Петровича Норзуманяна - хореографа сына, с времён, когда он катался на коньках. Наш хореограф был образцом субтильного интеллигента. К тому же был старым холостяком с подобающим джентльменским набором странностей. Одна из них - фанатичная преданность бальным танцам. Работая из чистой любви к искусству, он совмещал это влечение с увлечением биохимией в одном академическом НИИ. И  как биохимик он разработал жёсткую диету и методику подсчёта баланса калорий - поддержать весовые кондиции фигуристов команды. И активно применил во время месячного тренировочного сбора в Ростове-на-Дону, где команда поселилась в лучшем, одноимённом отеле. У юношей и девушек беспощадно реквизировались все денежные сбережения, чтобы они не покупали еду сверх назначенной скудной пайки. Во время трапез в ресторане отеля, где питались спортсмены, Норзуманян тщательно следил, чтобы никто не слямзил со стола лишний кусочек хлеба, не посолил еду лишней щепоткой соли, не добавил в чай хоть полложечки сахара...

Себя Норзуманян подверг той же диете, чтобы вдохновить ребят личным примером. Главное же, на себе он удостоверился в верности принятой методики сгонки веса: все его расчеты в калориях подтверждались. За пару недель на тощем кефирчике, дольках яблочка, корочках черного хлеба и т.д. он сбросил килограммов 15 отнюдь не лишнего веса и стал походить на доходягу сталинского голодоморного разлива 30-х. Голова у него была крупная, а шейка сделалась тонкой, как у цыпленка, и вместо привычного погоняла «папа Нозер» фигуристы промежду собой стали называть его «пан Цыпа».

А вот на подопечных методика голодания не работала. Ну, юноши сохраняли вес, хотя их-то в еде не очень ограничивали: им-то нужна была сила не только для своего катания, но и для подъемов да поддержек партнёрш. Зато девицы не просто набирали вес, а на глазах округлялись! Норзуманян ломал голову: он ведь перекрыл все пути лишних калорий в их девичьи организмы, многократно перепроверив все биохимические уравнения - ошибок не было! Да и партнёрам надлежало быть на его стороне в деле похудания фигуристок: им-то их таскать и поднимать!

Увы, голь на выдумки хитра. На самом деле партнёры, вопреки своим грузоподъёмным интересам, перешли на сторону угнетённого диетой девичьего народа. И вместе с девчонками какими только способами ни добывали бабки на пропитание: в ход пошли и сдача каких там драгоценностей в комиссионки, и фарцовка, а, главное, лидеры команды втихаря пристроились на подтанцовку в какое-то местное заведение типа кабаре. В итоге команда невиданно разбогатела и могла себе позволить самые дорогие яства в обильных количествах.

И позволяла - по ночам, после отбоя, когда Норзуманян погружался в крепкий голодный сон («Хочешь кушать - иди спать!»), ребята собирались у кого там в номере и предавалась  гурманским оргиям из простой русской, увы, весьма калорийной еды, как-то заливная осетрина, блины с икрой, всякие там кулебяки... И, покатываясь со смеху от от норзуманянской «полложечки сахара», обжиралась тортами, шоколадными конфетами да мороженым. Справедливости ради - в части выпивки ребята спортивный режим не нарушали, разве что 16-летний блондин Юра Карых, посчитавший грехом не выпить под такой закус.

И вот как-то у себя в люксе Норзуманян собрал команду и вел разбор тренировочных полётов. Все его внимательно слушали, кроме придурка Юры Карых, который спичкой гонял по подоконнику большую дохлую навозную муху. Норзуманян сделал ему замечание, чтобы тот оставил муху в покое и не отвлекался от дела. Тот на некоторое время повиновался, но потом опять посвятил себя некрофильскому увлечению.

Норзуманян, уже куда строже:
- Юра, я что тебе сказал? Еще раз тронешь муху – выгоню с занятий!
Придурок вроде отстал от мёртвого насекомого. Ан через какое-то время, даже непонятно, что его так притягивало к этой мухе, снова стал пинать её спичкой по подоконнику. Норзуманян уже просто заорал на непутевого ученика:
- Я что, попугай, да сколько можно, ... бла-бла-бла! Прекрати, наконец!!

Карых испуганно выбросил муху в окно. И тут уже, Норзуманян, мучимый голодными резями в желудке, провалом биохимической методики на других, тупостью Карых и чем ещё, не суть, взорвался так, что чуть не надавал тумаков нерадивцу. Тот не на шутку спужался, пытался оправдываться, уже чуть не плача:
- Валерий Петрович, Валерий Петрович! Ну что я такого сделал? На что Норзуманян, чуток успокоившись от жалкого вида обалдуя, обратился уже к моему сыну, 15-летнему капитану (команды), отличнику физматшколы, с погонялом «профессор»:
- Объясни этому тупице, что он сделал!!
На что питютя напыщенно изрек недоумевающе перепуганному Юре:
- Ты выбросил ужин Валерия Петровича!

... Я поведал Софочке это случай и поделился с ней диетой и методикой Норзуманяна. Отнеслась серьёзно, вернулась в столовую. Там отравиться едой не могла. Скорее всего, очень уж крепко на прощанье по-матерински перецеловалась со своими кошками-собаками... По-любому утром еле доплелась до моря – бросить монетку, даже отказалась от последнего заплыва. Однако на курортную набережную всё же меня завернула, припомнив обещание – купить веер в поезд, где готовилась к встрече с жарой. Я доказываю - какая жара, у нас же билеты в СВ с кондышеном! Увы, научил на свою голову: я им не верю!  И  веер выбрала в тон новому комбинезончику, в котором намеревалась ехать. И хотя в купе таки было прохладно, веер всё равно пошёл в ход:
- От холодного воздуха тоже надо отмахиваться.

Deja vie: когда ей было 3,5 года, купили крутой зонтик от дождя, как назло  - в безоблачный июль. Новый зонтик чесался у малой так сильно, так сильно, что она воспылала мечтой о дожде аки председатель колхоза в засушливое лето. И куда бы мы не направлялись, на всякий случай брала зонтик, жалуясь, что у неё крутит все суставы, как у Були,  а это к дождю. Уговорил, что зонтик можно употребить и против солнца. Вздохнув, согласилась. А спустя почти 10 лет, история повторилась с веером. Бабьё, однако!
 
Бедная матерь встретила нас на вокзале визгом и плачем – на три недели расставалась с дщерью впервые в жизни. Настрадалась от страхов, подогреваемых Булей – куда может втравить дитё безбашенный папочка! Несмотря на все мрачные ожидания, почти обошлось, и то ли на радостях, то ли в наказание мне за честную весточку с курорта о моей усилившейся любви, хрена поймёшь этих баб-с, Алёна за одну ночь всё, что было с Настей, переделала по-своему и  на следующее же утро на неделю укатила "к тётке, в глушь, в Саратов" - в заброшенную обезлюженную деревню, без какой бы то ни было цивилизации, да без водоёма, воду в так называемый душ приходилось таскать вёдрами...
 
Скорее же всего, удрала, только бы отдохнуть от многолетнего житейского кошмара в лице Були, Софочки и морде лица зловредного кота Тиграна, редкой даже для кошака сволочи. И, конечно, от трёхнедельного коктебельского ужаса - тяжёлых переживаний за дщерь и лёгких - за ейного папочку, всё равно старый и скоро помрёт, так что этой части переживаний отвела лишь маленький уголочек души.  Остальную часть занял ужОс об несчастной дочке. Да ещё как-никак взяла маленький реванш за нашу ходку в Коктебель по её путёвке. Хотя я не халявщик, а партнёр: деньги отдал за себя и Софочку.

А дитё снова бросила на папочку, правда, он уже прошёл тест на отцовство жёстким Коктебелем. Да та и сама к Буле не захотела, только проведывала, благо наши квартиры в одном доме, на одном этаже, но в противоположных подъездах. Оправдывалась заботой о Буле - чтобы не заразить, всё же приболела неизвестно чем. Я всё ломал голову, где могла подхватить заразу или простуду? Может, всё таки в поезде, где с прохладой мы переусердствовали? Мне-то простуда не угрожала: у меня ноги были в тепле парапланерных Ботинок, которые не снимал.

Скорее всего, у неё была не простуда, вон сколько раз переохлаждалась при безудержных ныряниях, закалилась. Просто папочка таки прозевал её немытые руки после своры столовских уличных собак и кошек "Голубого рая", которых она рьяно опекала. А может, напоследок хлебнула в Море? Или все вместе? Меньше всего грешил на Прощальный Ужин, слишком чудесный, чтобы нанести какой урон. Да и с куда менее крепким Филиппом и дистрофичной Настей ничего не случилось. Думаю, причина более банальная: на войне люди не болеют. Вот и малая держалась за счёт высокого эмоционального накала – каждый день дарил новые, крутые впечатления, оттянулись по полной.

По-любому, дома для подстраховки сразу вызвал врача. Участковая оказалась в отпуске, пришла дежурная, приятная молодуха. Если б ей вздумалось меня совратить, вряд ли бы сопротивлялся больше 20... нет, 15 секунд. Уже только из жалости к её  родителям: небось  заплатили немалые доляры за поступление в медуниверситет им. А.Богомольца и 6 лет учёбы, тоже нехилые бабки. А потом за штуку гривен в месяц ($125) бегать в жару, высунув язык. И чтобы окупить родительские расходы, ей придётся пахать на участке лет 600, если не попадёт в частную медицинскую структуру, где и оторвётся по полной от мизерной бюджетной ставки участкового врача. Из сочувствия тяжкой пока судьбе девицы да как джентльмен предложил разных холодных да прохладительных напитков и классную окрошку собственного изготовления. Докторша скромно согласилась на немногое, тщательно прослушала малую, выписала лекарства. А потом спросила про больничный – на кого выписать уход за ребёнком - папу или маму?

Вестимо, на кой хрен мне больничный, если занимаюсь своим частным бизнесом, да и куда его в ЮСА деть, кроме этнографического музея  об экзотической жизни украинских аборигенов? Хотя наша мамочка была в отпуске, решил - больничный ей не помешает, продлится на несколько дней. Однако малая, не ведающая о бюрократических заморочках,  завопила:
- Зачем маме больничный в отпуске?
Я цыкнул на выскочку, призвав заткнуться, больше не встревать в разговор взрослых,  и попросил бюллетень на маму. Врач принялась задавать формальные вопросы для заполнения «мокумэнта»: адрес, место работы, должность. Малая не вмешивалась - пока дело не дошло до возраста, самого больного места дорогой мамочки, особенно накануне грядущего полтинника.

Выглядит Алёна моложаво, внушая окружающим, но больше - себе, будто ей только 35. Несогласных бьёт в морду, пока те не сбрасывают требуемых 15 годков. Не знаю, удаётся ли кого убедить, но дочку - точно: верим во что хотим верить. По Пушкину:

"Но обмануть меня не сложно,
когда я обмануться рад."

Я честно ответил на вопрос про число полных лет соискательницы больничного - 49, его же в конце концов при выдаче, сверяют с паспортом.  Но малой на это было плевать, пся крев, холера, пшеклёнта пшечка, фасон дороже всего - и она завопила благим матом:
- Офонарел, мамочке только 35! Я же тебя не выдавала Тюхе, когда она дала тебе 50...
- Но я же сам сразу признался, сколько мне!
- Сам! Никто тебя за язык не тянул, а я смолчала!

... Бедное дитя! Конечно, её напрягало, что родители постарше чем у сверстников, и она нас омолаживала хоть на понтах. Да и бабьё, однако!